Darkroom
Проект Darkroom — это
цитирование живописных картин посредством фотографии. Альтернативный взгляд на известные полотна.
Соперничество двух, тесно связанных искусств, — живописи и фотографии - имеет
уже довольно богатую историю длиной в 2
столетия. Меня заинтересовал период наиболее острой фазы этого противостояния,
эпоха становления фотографии и её непринятие как искусства сторонниками
живописи. Время прерафаэлитов, исключающих способность фотографии достичь той
же художественной выразительности, на какую способна живопись.
Я выбрала для стилизации картину Данте Габриэля Россети, Прозерпина. Образ этой богини (в древнегреческом варианте Персефоны), которая проводит половину года в царстве тьмы, а другую половину — в царстве света, стал центральным образом проекта и прекрасной аллегорией деятельности фотографа, живущего на два мира — дневной жизнью обычного человека, периодически уходящего во мрак даркрума, для создания своей мифологии.
Сохранив внешнюю форму оригинальных произведений, я изменила содержание картин и объединила их темой даркрума — лаборатории аналоговой печати фотографий.
Так, Прозерпина в даркруме, проявляя плёнку за плёнкой, размышляет о быстротечности жизни и ощущает ход времени также, как ставшая её прототипом богиня.
В дальнейшем я не ограничивала выбор картин временными рамками и ориентировалась на личные предпочтения.
Девушка с весами у Вермеера оценивает материальные блага жизни, взвешивая жемчужины. Девушка, просматривающая кадры на плёнке, оценивает наполненность жизни яркими событиями, интересными встречами и впечатлениями, оставившими след в душе и образ на плёнке.
Жизнь Марианны Джона Эверетта Милле — сплошная скука, ожидание событий и беспочвенная надежда на счастье. При внешней схожести формы, жизнь Марианны, увлеченной фотографией, наполнена яркими образами и любимым делом. Она также проводит часы в одиночестве и темноте, но не с молитвенником, а с фотоувеличителем. И после потягивается не от скуки и ожидания, а скорее от приятной усталости после времени проведённого с удовольствием.
Нарцисс Караваджо вглядывается в своё отражение и готов в нём утонуть. Для него не существует другого мира, кроме него самого. Нарцисс-фотограф — сам великий творец. Он как демиург создаёт целый мир и себя в нём. И любуется этим миром.
Завершает серию цитат Алхимик, который и в живописи Андрея Шишкина, и в фотографии, во все времена неутомимо продолжает свои исследования, развивая науку и искусство, проходящие все этапы противостояния и обнаруживающие общую цель и взаимную поддержку в этом непрерывном движении.
